"Хорватия не будет расплачиваться своими территориями"

 (23.12.2008)

Предполагаю, что то же самое утверждение применимо и в жизни, но в политике – это неотъемлемая часть. Никто вас не будет уважать, если вы не уважаете себя сами. Сербская история и политика до и после двухтысячного года изобилуют подтверждениями двусмысленности этого тезиса.

А вот, сейчас, проблема только в этом – и все искусство политики как «мастерства возможного» состоит именно в нахождении ответа на следующий вопрос: где подвести черту и как определить границу между необходимой защитой личного и национального достоинства, с одной стороны, и политической безответственностью, авантюризмом и суицидом, с другой.

Нужно ли было, например, мирно принять распад СФРЮ? Нужно ли было (не)подписывать Дейтонское соглашение? Нужно ли было принимать ультиматум в замке Рамбуйе и таким образом избежать бомбардировок 1999 г.? Или, может, нужно было потерпеть еще немного и подождать более подходящее предложение по поддержанию мира, чем то, что подписали в Куманове Ахтисаари и Черномординым?

Конечно, не легко дать ответ на такие и подобные вопросы, особенно в рамках одной статьи. Но смысл даже не в ответе на них, но в понимании того, что на них нельзя ответить автоматически. Их нужно рассматривать в контексте, от случая к случаю. Если Вы слишком много разрешаете, если вы бесхребетны, если постоянно говорите «да» – вас будут презирать и использовать в качестве разменной монеты для сдачи. С другой стороны, если вы постоянно боретесь с ветряными мельницами и мировой силой лжи, вам, как народу, грозит реальная опасность исчезновения. Это своеобразная политическая «квадратура круга», но – в отличие от математической – априори это не такое уж и невыполнимое задание. Проворные лидеры более счастливых народов такие задания решают ежедневно. Например, хорватский премьер Санадер на днях, по случаю очередного обострения отношений со Словенией (Словения блокирует вступление Хорватии в ЕС), лаконично заявляет, что «Хорватия не будет расплачиваться своими территориями за вхождение в ЕС», пусть даже речь идет о какой-то паре квадратных километров территориальных вод, не настолько значимых для хорватов, как для словенцев.

Во время того общенационального пьянства в конце 80-х гг. прошлого века, в сербской общественности, политике, СМИ, даже в некоторых академических кругах, шантаж других южнославянских народов был очень распространенным явлением. Так, например, словенцев и хорватов считались «трусами», «немецкими лакеями» и «венскими кучерами», чтобы потом оказалось, что и от тех, и от других, мы могли многому научиться в вопросах патриотизма и защиты национальных интересов.

Для многих стало неожиданным, что сербский министр иностранных дел Вук Еремич показал себя готовым к такому обучению. Многие еще и сегодня думают, что он шутит, что то, что он делает за последние месяцы, он делает ради «демагогии» и «накапливания дешевых политических баллов». Но когда он постоянно повторяет, что «правительство не сделает ни шага, который бы имплицитно поставил под угрозу территориальную целостность Сербии»; или когда, обращаясь в Скупщине к бывшему коллеге Слободану Самарджичу из ДПС (Демократическая партия Сербии), Еремич говорит: «Вы нужны нам в команде для ведения переговоров, вы все нам нужны, так как нам необходимо единство» – эти слова имеют свою политическую значимость и действие, даже независимо от мотивов того, кто их произносит.

Многие сегодняшние «еврореформисты» испугались, как нас риторика министра иностранных дел(кстати говоря, без сомнения лучшего министра на этом посту после 5 октября),немного более твердая позиция Еремича «ссорит с миром» и «отдаляет от европейских интеграций». А в действительности все наоборот. Иностранцы сначала поворчат немного, а потом, как это и так ясно, под условием, что у них есть определенные причины и свои интересы, обратят более пристальное внимание на то, что им рекомендуют делать.

Так, 22 декабря, комиссар по расширению ЕС Оли Рен заявил, что Сербия тесно сотрудничает с Гаагским трибуналом и что сейчас «наступил самый подходящий момент для того, чтобы ЕС начал использовать временное соглашение с Белградом». А посол Франции в Белграде Жан-Франсуа Тераль в тот же день сказал, что «у членства Сербии в ЕС нет альтернативны». А утверждение, что признание независимости Косова будет необходимым условием для вхождения в ЕС, назвал «фантазией» и «слухами».

Несмотря на уважение к деятельности и аргументам сербского министра иностранных дел, я продолжаю считать, что раньше верблюд пройдет через игольное ушко, чем Сербия сможет свой государственный корабль провести между косовско-брюссельской Сциллой и Харибдой, при том эти две колеи своей внешней политики нужно будет разделить.

Но, опять же, у меня нет никаких сомнений по этому поводу. Если вообще существует хоть какой-то реальный проход через девственные леса брюссельской бюрократии, разрубленных множеством переплетенных мировых и геополитических интересов, тогда этот проход – как снаружи, так и изнутри – может выглядеть только так, как его за последние дни и месяцы обрисовывает моложавый шеф сербской дипломатии. Шансы, что на этой дороге можно будет достичь поставленной цели: полноправное членство в ЕС и еще что-то, чтобы хоть как-то было похоже на «защиту территориальной целостности Сербии» – более, чем скромны. Но любая друга позиция по данному вопросу, в чем я абсолютно уверен, приведет, конечно, к поражению и потерям сразу на двух фронтах. А о потерянном достоинстве и образе мы и не говорим.